Татьяна стала мамой совсем юной. Она училась в медучилище, а Александр только вернулся из армии. Их встреча оказалась судьбоносной: они быстро влюбились и решили пожениться.

 

В конце семидесятых никого не удивляла восемнадцатилетняя невеста и молодой демобилизованный солдат. Свадьбу сыграли шумно и весело, с песнями и танцами, как и полагалось комсомольской молодежи.

 

Сначала жили в общежитии, потом Саше как молодому специалисту выделили комнату в малосемейке. И ровно через год после свадьбы у них появился сын.

 

Счастью родителей не было границ. Пашка рос быстрым, бойким мальчишкой. В школе он не блистал успехами, зато всегда был душой класса. Затем – профтехучилище, завод рядом с отцом, а потом служба в армии. Всё шло по накатанной, почти так же, как у его родителей.

 

Одно лишь омрачало жизнь Татьяны и Александра – больше детей им судьба не подарила.

 

– Ничего, – говорили они друг другу, – вырастет Паша, женится, а мы еще внуков понянчим!

 

И правда, Павел собрался жениться. Его избранница – Наталья, с которой они условились: она проводит его в армию, дождется, а после сыграют свадьбу.

 

Но накануне службы Пашка собрался к другу на проводы. Ни мать, ни Наташа отпускать его не хотели:

 

– Через неделю сам уйдешь служить, там и нагуляешься! – уговаривала мама.

 

– Мама, ты не понимаешь, – возразил он, – Серый же мой лучший друг! Не придет на мои проводы, так хоть я у него побуду…

 

Вечер у Сергея выдался шумный и веселый. Молодежь пела песни под гитару, смеялась, шутила, как будто никто не хотел думать о том, что завтра один из них уедет в неизвестность на целых два года. Пашка, как всегда, был в центре внимания, рассказывал истории, поднимал тосты за дружбу, за родителей, за любовь.

 

Татьяна дома никак не могла успокоиться. Она ходила из угла в угол, то брала в руки фотографию сына, то прислушивалась к тишине за окном. Александр пытался ее отвлечь:

 

– Ну что ты, Танюша, мальчишки попрощаются, да и вернется домой. Сам же знаешь нашего Пашку – не пьет лишнего, не буянит.

 

Но сердце матери тревожилось, словно предчувствовало беду.

 

Возвратился сын поздно. Наталья встретила его у подъезда, молча прижалась к нему, словно стараясь удержать от ухода. Паша шутил, улыбался, обещал, что время пролетит быстро.

 

Через неделю он ушел в армию.

 

Поначалу письма приходили часто – бодрые, с веселыми рассказами о службе, о новых друзьях. Татьяна перечитывала каждое до дыр, прятала в шкатулку, словно это были драгоценности. Наталья тоже ждала писем и приезжала к Татьяне, вместе они обсуждали каждую строчку.

 

Но потом письма стали приходить все реже. А однажды наступил месяц тишины. Татьяна уже не находила себе места, слала запросы, пыталась дозвониться в часть. И наконец получила короткое уведомление: «Ваш сын госпитализирован».

 

Сердце матери сжалось. Она не помнила, как собралась, как оказалась в чужом городе. Больница, длинные коридоры, запах лекарств. И вот палата, где на кровати лежал её мальчик – похудевший, побледневший, но всё равно её родной Пашка.

 

– Мам, – улыбнулся он слабо, – ты только не плачь. Всё нормально. Немного прихватило сердце. Врачи сказали, что пройдёт.

 

Татьяна села рядом, взяла его руку и не отпускала ни на минуту. Она гладила его волосы, словно он был всё тем же маленьким мальчиком, который когда-то бежал к ней с портфелем после школы.

Но тревога в её душе не утихала.

Она не знала тогда, что этот вечер станет для неё последним, когда она будет держать сына за руку и слышать его голос.

 

Ночью Пашке стало хуже. Врачи метались по палате, кто-то подсоединял капельницы, кто-то бегал за аппаратурой. Татьяна стояла у двери, прижимая к груди крестик, и шептала молитвы. Александр приехал под утро, усталый, с осунувшимся лицом.

 

Но к рассвету сердце сына не выдержало.

 

Тишина, будто весь мир остановился. Голос врача звучал где-то вдалеке: «Мы сделали всё, что могли…». Татьяна не слышала ничего, кроме собственного крика, который, казалось, разорвал стены.

 

Похороны были тихими. Наталья стояла рядом с Татьяной, не отпуская её руки. Она словно сама лишилась будущего вместе с ним. Все слова утешения от друзей и соседей казались пустыми. Мир, в котором жил её сын, рухнул.

 

Жизнь разделилась на «до» и «после». В доме стало невыносимо тихо. Татьяна часами сидела в его комнате, перебирала письма, гладили аккуратно сложенную форму, будто сын вот-вот вернётся. Александр тоже страдал, но держался молча, уходил на работу и замыкался в себе.

 

Прошли месяцы. Боль не утихала, но училась прятаться глубже. Наталья всё ещё приходила к Татьяне – сначала просто посидеть молча, потом помогала по дому. Девушка не ушла, не отвернулась, наоборот, стала почти дочерью для них.

 

– Ты ведь теперь наша, – однажды сказал Александр, и в его голосе дрогнула благодарность.

 

Время лечит, но не стирает. Годы шли, волосы Татьяны покрылись сединой. Она всё так же разговаривала с фотографией сына, делилась с ним радостями и тревогами. Когда у Натальи родилась дочь, Татьяна впервые за долгое время почувствовала, что сердце её снова способно биться не только от боли, но и от счастья. Девочку назвали Полиной – так, как хотел когда-то Паша.

 

И каждый раз, глядя в глаза внучки, Татьяна видела в них свет своего мальчика.

 

Сын ушёл слишком рано, но память о нём жила в их доме – в смехе ребёнка, в заботе Натальи, в молчаливой поддержке Александра. И Татьяна верила: пока она хранит его в сердце, Пашка рядом.

 

А вечерами, выходя во двор и глядя на звёзды, она шептала:

 

– Спи спокойно, сынок. Мы всё ещё живём для тебя.

Годы текли один за другим. Боль утраты не исчезла, но притупилась, превратившись в тихую рану, с которой учишься жить.

 

Наталья, несмотря на молодость, осталась рядом. Она помогала Татьяне и Александру во всём – и по дому, и душой. Для них она стала дочерью, которую судьба подарила взамен потерянного сына. Когда у Натальи родилась дочь, Татьяна впервые за долгое время заплакала не от горя, а от счастья.

 

Малышку назвали Полиной. Имя это когда-то Паша произнёс шутя: «Вот если у меня когда-нибудь будет дочка, я назову её Полей». Теперь же его слова сбылись.

 

С самого детства Полина проводила много времени у бабушки с дедушкой. Татьяна держала её на руках так же бережно, как когда-то маленького Пашку, и каждый раз, глядя в её глаза, видела в них знакомый искорка – ту же улыбку, тот же взгляд, словно сын вернулся в её жизнь через внучку.

 

С возрастом девочка начинала задавать вопросы:

 

– Бабушка, а почему у меня нет дедушки Паши? Все говорят, что он был хороший.

 

Татьяна прижимала её к себе и шептала:

 

– У тебя был самый лучший папа на свете. Просто он живёт теперь там, на небе, и светит нам звёздочкой.

 

Полина слушала и серьёзно кивала, потом показывала пальчиком в небо:

 

– Вот, смотри, он там! Видишь? Мигает!

 

И сердце Татьяны наполнялось и болью, и теплом одновременно.

 

Когда Полина пошла в школу, Татьяна часто сидела на лавочке у двора, встречала её, как когда-то встречала сына. Соседи говорили: «Вот смотришь – будто сама жизнь подарила ей второй шанс».

 

Александр постарел, стал ещё более молчаливым, но всегда смотрел на внучку с нежностью. Он редко говорил о Паше, но иногда вечером брал старый альбом, и они вместе с Татьяной молча перелистывали страницы.

 

– Смотри, Танюша, – говорил он тихо, – вот он, наш мальчишка. Будто вчера…

 

Полина выросла доброй и отзывчивой девочкой. И когда в старших классах ей задали написать сочинение «О самом дорогом человеке», она принесла домой тетрадь и прочитала вслух:

 

– «Самый дорогой для меня – мой папа Паша. Я его никогда не видела, но он всегда рядом. Я живу так, чтобы он мной гордился. И ещё рядом со мной бабушка и дедушка – они дали мне его любовь, которую он не успел подарить».

 

Татьяна тогда расплакалась, а Александр, смахивая слёзы, лишь прошептал:

 

– Значит, наш Пашка всё-таки живёт – в ней.

 

И в тот момент они оба поняли: конец есть только у боли, но не у памяти и не у любви.

 

Сын ушёл слишком рано, но через внучку он продолжал жить – в её смехе, в её глазах, в её мечтах.

 

А вечерами, как и прежде, Татьяна выходила во двор, смотрела на небо и шептала:

 

– Спасибо тебе, сынок. Ты подарил нам жизнь, которая продолжается.

 

И где-то там,

среди звёзд, ей казалось, что Паша слышит.